Неточные совпадения
— Эта княжна Мери прехорошенькая, — сказал я ему. — У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и
верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем, кажется, в ее лице только и есть хорошего… А что, у нее
зубы белы? Это очень важно! жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
Это был человек лет семидесяти, высокого роста, в военном мундире с большими эполетами, из-под воротника которого виден был большой белый крест, и с спокойным открытым выражением лица. Свобода и простота его движений поразили меня. Несмотря на то, что только на затылке его оставался полукруг жидких волос и что положение
верхней губы ясно доказывало недостаток
зубов, лицо его было еще замечательной красоты.
Второй Ивин — Сережа — был смуглый, курчавый мальчик, со вздернутым твердым носиком, очень свежими, красными губами, которые редко совершенно закрывали немного выдавшийся
верхний ряд белых
зубов, темно-голубыми прекрасными глазами и необыкновенно бойким выражением лица.
Гайдук завил рукою
верхние усы и пропустил сквозь
зубы звук, несколько похожий на лошадиное ржание.
— Сибарит, — промолвила Евдоксия и засмеялась. (Когда она смеялась, ее
верхняя десна обнажалась над
зубами.) — Не правда ли, Базаров, он сибарит?
Рот большой, лягушечий,
верхняя губа плотно прижата к
зубам, а нижняя чрезмерно толста, припухла, точно мухой укушена, и брезгливо отвисла.
Официант не понравился ему, — говорил он пренебрежительно, светленькие усики его щетинились неприятно, а короткая
верхняя губа, приподнимаясь, обнажала мелкие, острые
зубы.
Шевелился нос, раздувались ноздри, шлепали резиновые губы, обнажая злой
верхний ряд
зубов, показывая кончик языка, прыгал острый, небритый кадык, а около ушей вертелись костяные шарики.
Когда он играл, язык его почему-то высовывался и лежал на дряблой бритой губе, открывая в
верхней челюсти два золотых
зуба.
Туробоев, в расстегнутом пальто, подвел к забору молодого парня с черными усиками, ноги парня заплетались, глаза он крепко закрыл, а
зубы оскалил, высоко вздернув
верхнюю губу.
Человек в перчатках разорвал правую, резким движением вынул платок, вытер мокрое лицо и, пробираясь к дверям во дворец, полез на людей, как слепой. Он толкнул Самгина плечом, но не извинился, лицо у него костистое, в темной бородке, он глубоко закусил нижнюю губу, а
верхняя вздернулась, обнажив неровные, крупные
зубы.
Оппер-баниосы, один худой, с приятным лицом, с выдавшеюся
верхнею челюстью и большими
зубами, похожими на клыки, как у многих японцев.
При каждом имени врывались в дверь и потом покойно плыли старые и молодые кринолины, аэростаты, седые головы и головы без волос, крошечные и толстенькие старички-крепыши и какие-то худые жирафы без задних ног, которые до того вытянулись и постарались вытянуться еще, что как-то подпирали
верхнюю часть головы на огромные желтые
зубы…
У него были некрасивые
зубы; они высовывались изо рта и в
верхней челюсти росли двумя рядами.
Она была вся зеленая, и платье, и шляпа, и лицо с бородавкой под глазом, даже кустик волос на бородавке был, как трава. Опустив нижнюю губу,
верхнюю она подняла и смотрела на меня зелеными
зубами, прикрыв глаза рукою в черной кружевной перчатке без пальцев.
Он, молча и не оглядываясь на Женьку, стал торопливо одеваться, не попадая ногами в одежду. Руки его тряслись, и нижняя челюсть прыгала так, что
зубы стучали нижние о
верхние, а Женька говорила с поникнутой головой...
И думала о том, как расскажет сыну свой первый опыт, а перед нею все стояло желтое лицо офицера, недоумевающее и злое. На нем растерянно шевелились черные усы и из-под
верхней, раздраженно вздернутой губы блестела белая кость крепко сжатых
зубов. В груди ее птицею пела радость, брови лукаво вздрагивали, и она, ловко делая свое дело, приговаривала про себя...
При этом возгласе в арестантской кубарем слетел с полатей дежурный десятский, бездомный и бессемейный мещанинишка, служивший по найму при полиции и продававшийся несколько раз в солдаты, но не попавший единственно по недостатку всех
зубов в
верхней челюсти, которые вышиб, свалившись еще в детстве с крыши. Представ пред начальником, Борзой вытянулся.
Он имел привычку, происходившую от фальшивых
зубов, которых у него был полон рот, — сказав что-нибудь, поднимать
верхнюю губу к носу и, производя легкий звук сопения, как будто втягивать эту губу себе в ноздри, и когда он это делал теперь, мне все казалось, что он про себя говорил: «Мальчишка, мальчишка, и без тебя знаю: наследник, наследник», и т. д.
Старичок вдруг почувствовал, что Nicolas, вместо того чтобы прошептать ему какой-нибудь интересный секрет, вдруг прихватил
зубами и довольно крепко стиснул в них
верхнюю часть его уха.
Зуб только шатался, но теперь снова окреп; была тоже рассечена изнутри
верхняя губа, но и это зажило.
Отв. — Из слов, которые он при этом сказал. Он говорил: Вы слышали, что сказано древним: око за око,
зуб за
зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую, и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и
верхнюю одежду.
Вторым почётным гостем был соборный староста Смагин, одетый в рубаху, поддёвку и плисовые сапоги с мягкими подошвами; человек тучный, с бритым, как у старого чиновника, лицом и обиженно вытаращенными водянистыми глазами; его жена, в чёрном, как монахиня, худая, высокая, с лошадиными челюстями и короткой
верхней губой, из-за которой сверкали широкие кости белых
зубов.
Тому мужу ее ныне от роду будет лет сорок, лицом сухощав, во рту
верхнего спереди
зуба нет, который он выбил саласками34, еще в малолетстве в игре, а от того времени и доныне не вырастает.
Крошечный крючок она проглотила, но шелковинка в самом зеве захлестнулась за костяную оконечность
верхней губы, отчего не попала на
зубы; рыба вытаскивалась боком и казалась вдвое тяжеле.
Один желтый
зуб выказывался из-под
верхней впалой губы и, беспрестанно шевелясь, сходился иногда с острым подбородком.
Рот его болезненно приоткрыт, видны желтые неровные
зубы, на
верхней губе неприятно топорщатся темные усы, редкие и жесткие, он дышит часто и напряженно, нос его вздрагивает, но усы не шевелятся.
Прислонясь спиной к стволу клёна, Лунёв смотрел на могилу убитого им человека. Он прижал свою фуражку затылком к дереву, и она поднялась у него со лба. Брови его нахмурились,
верхняя губа вздрагивала, обнажая
зубы. Руки он засунул в карманы пиджака, а ногами упёрся в землю.
Он замечал, что каждый раз, когда она смотрела на него, — глаза ее темнели, а
верхняя губа вздрагивала и чуть-чуть приподнималась кверху, обнажая крошечные белые
зубы.
Он видел в брате нечто рысистое, нахлёстанное и лисью изворотливость. Раздражали ястребиные глаза, золотой
зуб, блестевший за
верхней, судорожной губою, седенькие усы, воинственно закрученные, весёлая бородка и цепкие, птичьи пальцы рук, особенно неприятен был указательный палец правой руки, всегда рисовавший в воздухе что-то затейливое. А кургузый, железного цвета пиджачок делал Алексея похожим на жуликоватого ходатая по чужим делам.
Задний конец плахи имеет продолбленную продолговатую дыру, сквозь которую проходит колышек, крепко утвержденный в нижней плахе; это сделано с целию, чтобы задний конец
верхней плахи не мог соскочить; разумеется,
верхняя плаха поднимается и опускается на нем свободно. Зверек, почуяв лакомую пищу, подходит и хватает ее
зубами, сторожок соскакивает,
верхняя плаха падает и придавливает его.
Снова закрыл глаза и, как от боли, крепко сжал
зубы, обнажив их; нижняя губа его опустилась,
верхняя — приподнялась, и синеватые волосы редких усов ощетинились.
— Не избывай постылого, приберет бог милого, — огрызалась Галактионовна, закрывая по обыкновению рот рукой, что она делала в тех видах, чтобы не показывать единственного гнилого
зуба, отшельником торчавшего в ее
верхней челюсти, — бог даст, тебя еще похороню. Лихое споро, не избудешь скоро; нас с Гаврилой Степанычем еще в ступе не утолчешь… Скрипучее-то дерево два века живет!
— Да чуть ли еще не с норовом, — подхватил цыган, глядя пегашке в
зубы, — ишь, верхний-то ряд вперед выпучился… а ты семьдесят рублев просишь… нет, ты скажи нам цену по душе; нынче, брат, не то время, — корм коня дороже… по душе скажи…
И купец с нахально подделанным состраданием оглядывает ротмистра. У того
верхняя губа прыгает, обнажая крупные волчьи
зубы.
«Чародейная сила Псару, сына госпожи Тентнубаты, есть сила Озириса Атуму, царя богов. Сила левого виска его подобна силе левого виска бога Туму. Его
верхняя губа — богиня Изида, его нижняя губа — богиня Нефтис, его
зубы — мечи, его тело — Озирис, его пальцы — синие змеи, его живот — Ну, его бока — перья Аммона».
Слышу: нацепил он
зубами верхней челюстью в лоб под волосами, а нижней челюстью в маслак под глазами, стиснул
зубы, Начал давить.
И только что поднял руку, как рубашка его в
зубы. Проснулся Никита Федорыч с синяком на скуле: с вечера положил он на
верхнюю койку тяжелую суковатую козьмодемьянскую палку — свалилась она и прямо ему на лицо…
Егорушка, бледно-зеленый, растрепанный, сильно похудевший, лежал под тяжелым байковым одеялом, тяжело дышал, дрожал и метался. Голова и руки его ни на минуту не оставались в покое, двигались и вздрагивали. Из груди вырывались стоны. На усах висел маленький кусочек чего-то красного, по-видимому крови. Если бы Маруся нагнулась к его лицу, она увидела бы ранку на
верхней губе и отсутствие двух
зубов на
верхней челюсти. От всего тела веяло жаром и спиртным запахом.
Спутники Кати вполголоса разговаривали между собой, обрывая фразы, чтоб она не поняла, о чем они говорят. Фамилия товарища была Израэльсон, а псевдоним — Горелов. Его горбоносый профиль в пенсне качался с колыханием машины. Иногда он улыбался милою, застенчивою улыбкою, короткая
верхняя губа открывала длинные четырехугольные
зубы, цвета старой слоновой кости. Катя чувствовала, что он обречен смерти, и ясно видела весь его череп под кожей, такой же гладкий, желтовато-блестящий, как
зубы.
Лиза была не по летам развитая девочка: в двенадцать лет похожа была на взрослую девицу по разговору, хотя по внешности не казалась старше своих лет; с миловидностью почему-то английского типа, с двумя выдающимися
зубами верхней челюсти, с забавным англо-французским акцентом, когда говорила по-русски, со смесью детскости, с манерами и тоном взрослой девицы. Она не говорила Герцену"папа", а называла его и в его присутствии"Александр Иваныч", с сильной картавостью.
Она и смотрела скорее английским подростком, чем русской девочкой по тринадцатому году; блондинка, с одной чисто британской особенностью: у нее выдавались два
зуба в
верхней челюсти, и она носила машинку из каучука, которая ее ужасно раздражала.
— Я ей в
зубы не глядел, а полагаю, что, должно быть, болит в строю в
верхнем, потому что у нее опухоль под самым глазом.
— А в каком строю у нее
зуб болит, в
верхнем или в нижнем?
И выходило так, что нижние
зубы этим лекарством можно было лечить, потому что на нижние можно осторожно капнуть, но если заболели
верхние, на которые капнуть нельзя, то тогда уже это лекарство бесполезно.
Два горба, спереди и сзади, придавали его туловищу вид огромного яйца на тонких палкообразных ногах. Сморщенное, как печеное яблоко, лишенное всякой растительности лицо, производило отталкивающее впечатление, особенно усиливающееся полуоткрытым ртом с раздвоенной, так называемой заячьей
верхней губой, из-под которой торчали два желто-зеленых больших клыковидных
зуба.
Еще звончее стал ее лай при поздних встречах, когда он, ее единственный друг, приходил добрый, веселый, смеющийся, и она сама научилась смеяться;
верхняя губа ее приподнималась, обнажая белые
зубы, и потешными складками морщился нос.
Конечности в суставе от оцепенения малоподвижны, вся спина, поясница и задняя поверхность бедер испещрена была красноватыми пятнами, лицо и прочие части тела трупного цвета; другого рода изменений на теле не оказалось; живот несколько раздут и твердоват, рот закрыт,
зубы стиснуты, у левого глаза
верхнего века недостает, отчего глазное яблоко открыто, истощенного вида от предшествовавшего болезненного состояния этого органа.
Вслед за этой третьей заповедью приводится четвертая ссылка и излагается четвертая заповедь (Матф. V, 38—42; Лук. VI, 29, 30). «Вы слышали, что сказано: око за око и
зуб за
зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и
верхнюю одежду. И кто принудит тебя идти с ним на одно поприще, иди с ним на два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся».
Короткая
верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая
зубами и глазами улыбка.